Где наша не покупала

«Я до этого по телевизору слышал только, что Россия — это большая страна, — вспоминает приход русских на свое предприятие контролер металлургического комбината DanSteel Ким Экстрём. — Да и сейчас не намного больше о ней знаю. По телевизору-то ничего нового не говорят. Но русские хозяева даже лучше прошлых». Прошлые и родные довели завод до банкротства, а чужаки — Новолипецкий металлургический комбинат — запустили производство вновь и даже получают прибыль. Но несмотря на то, что они обеспечили работой 400 из 1000 уволенных датчан, у тех все равно «был культурный шок», признается мастер листопрокатного цеха Стефан Перкович.

На прошлой неделе культурный шок мог случиться у доброй половины российских бизнесменов — выяснилось, что «Северсталь» близка к покупке большой доли в сталелитейной компании Arcelor, второй по величине в мире. Примерно за четверть транснациональной компании со штаб-квартирой в Люксембурге Алексей Мордашов готов отдать почти всю «Северсталь» — принадлежащие ему лично 82% акций. И это не обычная продажа бизнеса, пусть и крупного, зарубежному партнеру — если сделка состоится, то российский магнат, наоборот, станет крупнейшим акционером Arcelor. И чуть ли не самым богатым человеком в России.

На такие масштабные покупки россияне до сих пор не отваживались. Да никто им и не предлагал. За весь прошлый год, по данным аналитической группы Dealogic, они скупили за рубежом разных активов на $6,5 млрд. За четыре месяца этого года, судя по электронной базе BvDEP, добавили к ним еще около $600 млн. — на столько потянули 84 заключенные с января по апрель сделки. С точки зрения темпов экспансии, это приобретение — настоящий рывок, говорит аналитик FIM Securities Сергей Канин. «Предыдущая рекордная покупка в отрасли — приобретение 20% акций Gold Fields за $1,2 млрд — сразу кажется мелкой сделкой. Тем более что в этот раз российская компания платит в том числе акциями. Российские компании начали реально интегрироваться в мировую экономику, так что подобные сделки возможны и в будущем», — считает аналитик.

Не то чтобы русских ждут в Европе с распростертыми объятиями. Arcelor пошла на партнерство не от хорошей жизни-ее хотела купить самая крупная на планете сталелитейная компания Mittal Steel, но купить не по-братски, а проведя «враждебное поглощение»-в этом случае предприятие потеряло бы самостоятельность. Но для россиян, которые еще десять лет назад покупали за границей разве что недвижимость или разорившиеся мелкие фирмы, да и то чтобы уходить от уплаты налогов, и такое вынужденное согласие на сотрудничество — несомненный успех. Неудивительно и то, что пришел он к металлургам, — они вместе с нефтяниками много лет двигали отечественную экономику вперед, они же вместе и начали с конца 1990-х первую серьезную экспансию в дальнее зарубежье, ища сырье или новые рынки сбыта.

Пионерами стали все же представители ТЭК. А именно ЛУКОЙЛ-присоединившиеся позже ЮКОС, «Газпром» и ТНК-ВР так и не смогли догнать его по объемам инвестиций, замечает аналитик «Тройки Диалог» Валерий Нестеров. У детища Вагита Алекперова сейчас только в США больше заправок, чем в России (2000 против 1500), и еще 1500 АЗС в Европе. Еще у ЛУКОЙЛа за границей три НПЗ, с десяток геологоразведочных проектов и трейдерская компания, а первую бензоколонку под брэндом российских нефтяников в прошлом году в Нью-Йорке открывал сам Владимир Путин. Он вообще пристально следит за инвестициями наших бизнесменов за рубежом. И лично одобряет (или не одобряет) крупнейшие сделки.

Мордашов, говорит источник в администрации президента, тоже ходил в Кремль за одобрением своего проекта с Arcelor. Встреча президента и металлурга состоялась 16 мая-но официально на ней обсуждалась вовсе не сделка века, а качество труб для «Газпрома» и проблема повышения рождаемости.

Другим металлургам приобретения давались не проще, правда, их трудности не были связаны с политикой. «Русалу», например, до апреля этого года пришлось ждать, когда же правительство Гвинеи продаст им боксито-глинозем-ный комплекс Friguia, который они взяли в управление еще в 2001 г. «Мечел» вообще не смог наладить поставки проката на купленный им трубный завод в Румынии, и его пришлось продать. Не слишком повезло и совладельцам «Нор-никеля» Владимиру Потанину с Михаилом Прохоровым -в 2000 г. они купили 20% акций золотодобывающей компании Gold Fields и собирались со временем выкупить все предприятие, чтобы объединить его с российскими активами. Энтузиазма хватило на пять лет, в течение которых не прекращались конфликты с южноафриканским менеджментом и советом директоров. А сколько крови попортили нашим предпринимателям эти привередливые иностранные работники! Особенно опасны профсоюзы, вздыхает управляющий партнер компании «Стратегика» Александр Идрисов — он консультирует инвестирующих за границей бизнесменов. На «Северстали», например, догадались еще до завершения сделки заключить с профсоюзом Rouge Industries не подлежащий пересмотру коллективный договор на пять лет. А вот «Норникель» напоролся на защитников прав трудящихся целых два раза: в США, где бастовали 900 сотрудников принадлежащей россиянам Stillwater, добывающей металлы платиновой группы, и в ЮАР, где к общенациональной забастовке присоединилась тогда еще на 20% российская Gold Fields. Причем Stillwater бастовала первый раз за всю историю. Профсоюз не устроила новая пенсионная программа, «Норникель» по российской привычке пригрозил оставить строптивых работников без зарплаты, и в итоге шахта, где добывается три четверти всей руды, стояла десять дней, принося миллионные убытки. Менеджеры капитулировали.

Тем не менее освоение мира можно признать скорее успешным, считает аналитик инвесткомпании «Проспект» Дмитрий Парфенов. Тем более у каждого была своя причина купить активы за рубежом. У того же «Русала» нет возможности получить бокситы в России, потому что здесь их физически мало, а в Гвинее сосредоточены две трети мировых запасов. Да и совладельцы «Норникеля» не остались внакладе-на перепродаже доли в Gold Fields они заработали $800 млн. Новолипецкому меткомбинату DanSteel понадобился, чтобы обойти ограниче- ния на импорт в Евросоюз. Тамошние чиновники выделили мизерные квоты на поставки дешевого стального листа из России, но вот сырье для него -слябы-можно ввозить без ограничений. НЛМК завозит в Данию слябы, а произведенный там из них лист, минуя всякие барьеры, продает по всей Северной Европе-отнюдь не по российским ценам.

За пионерами-нефтяными и металлургическими холдингами — потянулись остальные: в последние пару лет заграничными активами обзаводились связисты, пищевики и вообще все кому не лень. Это почти так же модно, как провести размещение акций на западной бирже -IPO.

Некоторые, собственно, совмещают одно с другим, надеясь привлечь покупателей своих акций, подправив за счет импортных приобретений не самый популярный российский имидж (так, в частности, сделали НЛМК и производитель электроники Sitronics).

К тому же «международные игроки пользуются большим доверием российских потребителей», замечает Алексей Гурин, гендиректор «Амтел-Фредеш-тайн» -объединения «Амтела», российского производителя шин, и голландской компании Vredestein Banden, которую он купил в прошлом году за $300 млн. Продажи с появлением импортной «приставки» выросли более чем втрое- с 1,9 млн покрышек для легковых авто в 2004 г. до 7,4 млн в 2005-м.

А за рубежом, того и гляди, сложится Позитивный образ российского инвестора-спасителя: отечественные предприниматели часто берутся поднимать умирающие компании. Германскую фабрику мороженого Frostdog Eiskrem подмосковный «Алътервест» купил, когда она уже четыре года простаивала-с предприятием отказался работать один из двух крупнейших заказчиков. Сейчас объемы производства растут третий сезон подряд, хотя изначально «Альтервест» хотел всего лишь перекупить неиспользовавшееся оборудование, вспоминает вице-президент компании Алексей Дробинин.

Оказалось, что в Германии продавать мороженое чуть ли не выгоднее, чем в России, где его едят в основном в течение короткого теплого сезона. А поскольку «у немцев руки растут из нужного места», им не жалко платить за работу порядка €1000 в месяц (россияне получают около €200); продукцию они позиционируют как премиум-класс и даже экспортируют в Россию. Почти одновременно с немецкой мороженщики купили еще одну фабрику в Польше-но только часть акций. Восточноевропейские партнеры, в отличие от западных, отнеслись к возвращению русских без восторга. Из-за акционерного конфликта «Альтервест» почти сразу же продал свою долю. В Дании же НЛМК встретили с радостью, хотя два из трех цехов — сталеплавильный и по производству длинных конструкций — новый собственник немедленно продал. Их купил было предприниматель из Таганрога Александр Денисов, но не потянул: металлолом в Дании стоит астрономических денег, своего сырья нет, а перекупать у соседей-работа в убыток. Но местные власти не в обиде. Возможно, русские им по душе потому, что, как научили их на Родине, вникают в социальные проблемы региона, где работают их заводы. «Нет, никаких дорог и школ мы тут не строили»,-уверяет один из откомандированных на датское предприятие менеджеров Константин Макогон. И добавляет: «Один раз только подарили чек на 5000 крон открывшемуся рядом дому культуры». «Русал» в гвинейской Фрие тоже тратит деньги на социалку: поскольку его предприятие можно назвать градообразующим, компания построила там пять спортивных площадок и отремонтировала бассейн. «Местные жители очень любят футбол, а вот читать умеют немногие»,-объясняет выбор социальных объектов представитель «Русала» Вера Ку-рочкина. Но много шибко грамотных аборигенов нашим бизнесменам и не нужно: они, как правило, командируют на чужбину отечественных менеджеров. На DanSteel их пятеро (датский язык знает один, остальные общаются через переводчика), на Lucchini — предприятие «Северстали» в Италии -трое. В Гвинее вообще работают почти двести наших соотечественников — пятая часть всех сотрудников Friguia. А вот на фабрики «Альтервеста» русских менеджеров решили не посылать. Владелец компаний Виктор Лутовинов сам несколько раз в год бывает в Германии -как говорит Дробинин, «чтобы они там все шевелились».

Шевелиться иностранцев заставляет в первую очередь российский стиль управления. Большинству компаний-инвесторов нет и десяти лет, и их менеджеры, особенно по сравнению с консервативными европейцами, кажутся конкистадорами-такие же жесткие и энергичные. «Когда „Северсталь“ покупала обанкротившуюся Rouge Industries, те их долго напрягали всякими требованиями, а потом выяснилось, что у них самих был полный бардак, хотя это американское предприятие, — рассказывает знакомый с подробностями покупки бизнесмен. — Западные фирмы вообще склонны превращаться в болота. Там никто не ждет сверхдоходов, начинается раздувание штата, набирают кучу аналитиков». За наведение порядка взялись сразу. «Мы сократили издержки и изменили структуру управления, и уже через три месяца предприятие показало первую прибыль», — гордится управленческими успехами пресс-секретарь «Северсталь-групп» Лада Астикас.

В любом случае, «то, что нашим компаниям вообще стали что-то хорошее продавать — это Позитивный сигнал, значит, они уже достаточно открыты и прозрачны», считает главный экономист «Тройки Диалог» Евгений Гаври-ленков. А уж для улучшения «домашнего» имиджа зарубежный актив -настоящая находка. Винно-коньячный завод «КиН», например, уже второй год хвастается 20 га виноградников, купленных в самом центре французской провинции Коньяк (Cognac). «Очень скоро», по словам маркетолога компании Артема Измайлова, выпустят на рынок элитный (и настоящий) коньяк на основе спиртов 80-летней выдержки по цене не меньше $1000. Название пока не придумали, но обещают, что все бутылки будут номерными. А сам «КиН» благодаря этому уже не просто завод, а «Коньячный дом „КиН“ -владелец Домен де Бруа» (цитата с корпоративного сайта). Звучит почти так же солидно, как «владелец футбольного клуба „Челси“, чемпиона Англии».